ПАМЯТЬ О ВОЙНЕ

О чем поведала старая открытка

Передо мной лежит агитационная почтовая открытка «Иди за Родину» времён Первой мировой войны. На её обороте - надпись «Великая Отечественная война 1914 года. Прибыль поступает на усиление средств губернского комитета Всероссийского земского союза помощи раненым и больным воинам» и стихотворение Н.А.Некрасова «Внимая ужасам войны...» Художник С.Родионов стремился передать на открытке те патриотические настроения, которые царили в российском обществе в начале войны, в частности в крестьянской среде. Небогатая изба с иконами в «красном» углу, с портретом Николая II и лубочными картинками на стене, посреди - коленопреклонённый молодой солдат и благословляющая его на ратный подвиг мать. Почему автор изобразил эту сцену прощания именно из деревенской жизни? Ответ найти легко, если вспомнить, что 85% населения страны проживало тогда в сельской местности, а русская армия на 88% состояла из крестьян (по сословной принадлежности). И в годы войны эта цифра практически не изменилась, поскольку рабочие большинства предприятий трудились на оборону и имели «бронь».
Начало спровоцированной Германией Первой мировой войны затронуло такие сокровенные струны национального сознания граждан России, что на время царский режим получил кредит доверия со стороны общества, тем более что только он мог организовать отпор врагу. Патриотическая эйфория охватила значительные слои интеллигенции, студенчество, средние городские слои, казачество, часть рабочих и, конечно, самый многочисленный слой народа - крестьянство. Известный военный историк и теоретик генерал-лейтенант профессор Н.Н.Головин, будучи в эмиграции, издал ряд книг, в которых пытался воссоздать подлинную картину начала той войны. Давая характеристику патриотического подъёма, ярко вспыхнувшего в те судьбоносные июльские дни 1914 г., он писал: «Все, кто был свидетелем войны России с Японией, не может быть поражённым огромным различием в народных настроениях в 1904 г. и в 1914 г.
Первым стимулом, толкавшим все слои населения России на бранный подвиг, являлось сознание, что Германия сама напала на нас. Миролюбивый тон русского правительства по отношению к немцам был широко известен, и поэтому нигде не могло зародиться сомнений, подобных тем, какие имели место в Японской войне. Угроза Германии разбудила в народе социальный инстинкт самосохранения.
Другим стимулом борьбы, оказавшимся понятным нашему простолюдину, явилось то, что эта борьба началась из необходимости защищать право на существование единокровного и единоверного сербского народа. Это чувство отнюдь не представляло собой того «панславянизма», о котором любил упоминать Кайзер Вильгельм, толкая австрийцев на окончательное поглощение сербов. Это было сочувствие к обиженному младшему брату. Веками воспитывалось это чувство в русском народе, который за освобождение славян вёл длинный ряд войн с турками. Рассказы рядовых участников различных походов этой вековой борьбы передавались из поколения в поколение и служили одной из любимых тем для собеседования деревенских политиков. Теперь вместо турок немцы грозили уничтожением сербов - и те же немцы напали на нас. Связь обоих этих актов была совершенно ясна здравому смыслу нашего народа».
Следует отметить, что идейное обоснование участия России в европейском конфликте начали разрабатывать лишь после 19 июля 1914 г. (дня объявления Германией войны России) и, как и в других странах, с позиций защиты своей земли, коренных интересов народа и национальных святынь от посягательств других государств. Николай II в манифестах от 20 и 26 июля так и обозначил причины и характер вступления нашей страны в войну: защита территории Отечества, его чести, достоинства, положения среди великих держав, а также единокровных и единоверных братьев славян. Именно такой подход соответствовал распространённым в цивилизованных странах той эпохи представлениям, согласно которым оскорбление достоинства государства требовало удовлетворения, если же таковое не получено, государство должно объявить войну. И, как бы тривиальны ни оказались для него обстоятельства, оно должно напрячь каждый нерв, чтобы сохранить то уважение, которого заслуживает в системе других государств.

Уже тот факт, что именно Германия объявила войну, способствовал формированию её восприятия в массовом сознании населения как войны справедливой, оборонительной, направленной на отражение агрессии. Преобладавшее в народе настроение рельефно выражали две фразы, получившие в то время широкое хождение: «Ежели немец прёт, то как же не защищаться?» и «Нам чужого не надо, но и своего не отдадим». Кроме того, патриотический подъём, захвативший, как уже отмечалось, в первые дни войны практически все слои российского общества, был обусловлен тревогой за судьбу Родины, её будущее. В городах, рабочих посёлках, крупных сёлах проходили молебны о даровании победы над вероломным врагом, шествия, манифестации, особенно мощные в столице.
20 июля 1914 г. на Дворцовой площади в Петрограде собрались тысячи людей самых разных сословий - интеллигенция, рабочие, крестьяне близлежащих деревень - и дружно опустились на колени перед императором и императрицей, вышедшими на балкон Зимнего дворца. Николай II объявил манифест о вступлении России в войну и первым торжественно принял присягу - на Евангелии, по форме присяги императора Александра I в 1812 г.
Вот как вспоминал председатель Государственной думы М.В.Родзянко: «В день манифеста о войне с Германией огромная толпа собралась перед Зимним дворцом. После молебна о даровании победы Государь обратился с несколькими словами, которые закончил торжественным обещанием не кончать войны, пока хоть одна пядь русской земли будет занята неприятелем. Громовое «Ура!» наполнило дворец и покатилось ответным эхом в толпе на площади. После молебствия Государь вышел на балкон к народу, за ним императрица. Огромная толпа заполнила всю площадь и прилегающие к ней улицы, и, когда она увидела Государя, её словно пронизала электрическая искра, и громовое «Ура!» огласило воздух. Флаги, плакаты с надписями «Да здравствует Россия и славянство!» склонились до земли и вся толпа, как один человек, упала перед царём на колени. Государь хотел что-то сказать, он поднял руку, передние ряды затихли, но шум толпы, не смолкавшее «Ура!» не дали ему говорить. Он опустил голову и стоял некоторое время, охваченный торжественностью минуты единения царя со своим народом, потом повернулся и ушёл в покои».
В те же дни разъярённая толпа граждан разгромила и подожгла здание германского посольства на Исаакиевской площади. 4 августа Николай II с семьёй и свитой прибыл в Москву, его на улицах с воодушевлением встречали не менее полумиллиона москвичей и подмосковных крестьян. В Успенском соборе Московского Кремля состоялся торжественный молебен во славу русского оружия.
Другой крупный думский деятель А.Ф.Керенский писал позднее об этих днях: «В 1914 г. народ воспринял конфликт с Германией как свою собственную войну... Войну, которая означала, что судьба России поставлена на карту... Эта вторая война за национальное выживание (первая была в 1812 г.) предоставила царю уникальную возможность протянуть руку дружбы народу, обеспечив тем самым победу».
Да, действительно, эту войну народ встретил с единодушным патриотическим порывом. 5 августа Санкт-Петербург переименовали в Петроград, символически открещиваясь от всего «немецкого» даже в названиях. В стране на время мобилизации, а затем и на весь период войны был объявлен сухой закон, и даже это народ поначалу воспринял с полным пониманием. Кстати, и сама война называлась тогда не мировой (и уж конечно, не Первой мировой - этот термин, как известно, утвердился в исторической литературе значительно позже). В народе её сперва называли «германской», а официально - «Великой войной». А поскольку опасность нависла над самим Отечеством и война началась при общей народной поддержке, то привилось и другое официальное наименование - «Вторая Отечественная».
На страницах печати тогда очень часто проводили параллель с Отечественной войной 1812 г. Священники и журналисты, преподаватели университетов, учителя училищ и гимназий, стараясь поднять боевой дух народа, напоминали о героических страницах прошлого - победах Александра Невского над шведами и немцами в 1240 и 1242 гг., изгнании польско-шведских интервентов из Москвы в 1612 г. и, конечно, славных делах 1812 г. В новой войне с Германией виделось великое историческое столкновение славянства и германизма, высокой русской духовности и добросердечия с тевтонским варварством, насилием и агрессивностью. При этом постоянно подчёркивалось, что война со стороны России носит духовно-оборонительный характер, а победа в ней приведёт к нравственному обновлению страны.
Следует особо подчеркнуть, что всплеск патриотизма выражался не только в манифестациях, шествиях и немецких погромах (для этого не обязательно быть патриотом), но, главное, в готовности к самопожертвованию. Достаточно сказать, что первая из 19 мобилизаций военного времени не просто прошла успешно, быстро и планомерно (явка призывников была почти стопроцентной), но и породила мощное добровольческое движение, охватившее часть молодёжи, имевшей отсрочку от призыва. Записывались в армию и рабочие, даже имеющие бронь, и студенты, и интеллигенция. Добровольно ушли в армию писатели А.И. Куприн, В.В. Вересаев, поэты С.А. Есенин, Н.С. Гумилёв и другие. Мальчишкой сбежал на фронт и будущий писатель В.В. Вишневский. Даже находившиеся в ссылке революционеры подавали прошение местным властям о желании вступить в ряды действующей армии. Так, например, поступил будущий легендарный герой Гражданской войны Я.Ф. Фабрициус, отбывавший ссылку на Сахалине.
Тогда же началось и женское добровольческое движение. В разных концах страны молодые женщины стремились в эти грозные дни оказаться на фронте. Яркий пример тому - история сибирской крестьянки М.Л.Бочкарёвой. Как она впоследствии вспоминала, когда началась война, «моё сердце стремилось туда - в кипящий котёл, принять крещение в огне, закалиться в лаве. Дух жертвоприношения вселился в меня. Моя страна звала меня». М.Л.Бочкарёва решила уйти солдатом-добровольцем на фронт. Прибыв на сборный пункт, она обратилась с просьбой зачислить её вольноопределяющимся, но получила отказ, так как женщин в армию не брали. Тогда она послала телеграмму (поскольку не умела писать) Николаю II и получила высочайшее разрешение. Как известно, эта храбрая женщина прошла всю войну, была четыре раза ранена, стала полным Георгиевским кавалером и дослужилась до звания поручика, в 1917 г. организовывала женские ударные батальоны, а позже была расстреляна большевиками.
А вятская крестьянка А.Т.Палыпина пошла по стопам героини Отечественной войны 1812 г. Н.А.Дуровой. С 1914 г. она храбро воевала под видом мужчины, стала Георгиевским кавалером и дослужилась до звания младшего унтер-офицера. И только после очередного серьёзного ранения покинула действующую армию летом 1917 г.
Императрица Александра Фёдоровна и её четыре дочери работали медицинскими сестрами в Царскосельском госпитале. Великая княгиня Ольга Александровна также стала сестрой милосердия. Их примеру последовали другие великосветские дамы. В городах и селах развернулась широкая благотворительная кампания по сбору денег и организации помощи раненым и семьям солдат-фронтовиков.
В июле 1914 г. был образован Всероссийский союз помощи раненым во главе с князем Г.Е.Львовым, затем Всероссийский городской союз во главе с московским городским головой М.В.Челноковым. Позже, в июле 1915 г., эти союзы слились в Земгор (Союз земств и городов), председателем которого стал Г.Е.Львов. Другой известный политический и общественный деятель лидер партии октябристов А.И.Гучков в качестве особоуполномоченного Российского общества Красного Креста занимался организацией в действующей армии полевых госпиталей. В короткий срок развернулась деятельность добровольного Общества помощи жертвам войны, Союза Георгиевских кавалеров и ряда других общественных организаций. Возникли также Комитет по оказанию помощи семьям лиц, призванных на войну, Комитет «Книга — солдату», Московский комитет по снабжению табаком воинов передовых позиций и другие общества, ставившие локальные цели. Благотворительные мероприятия проводили работники почты, телеграфа, пожарные, художники, артисты.
Надо сказать, что творческая интеллигенция всегда почитала за честь участие в деле благотворительности. В годы же войны возможность внести лепту в помощь ближнему, убедить его в исторической неизбежности происходящего, вселить уверенность в победе привлекла внимание крупнейших русских живописцев и графиков (в их числе были А.М. и В.М.Васнецовы, К.А.Коровин, Л.О.Пастернак) к массовым видам искусства - журнальной графике, карикатуре, лубку, плакату, художественной почтовой открытке.
По словам известной писательницы З.Н.Гиппиус, половина интеллигентов физиологически заразилась патриотизмом.
Согласно одной из версий, даже песня, звавшая народ на борьбу, «Вставай, страна огромная, вставай на смертный бой», была написана ещё в годы Первой мировой войны учителем из г. Рыбинска А.А.Воде, только слова были чуть-чуть другие: «С тевтонской силой тёмною, с проклятою ордой...» А в 1941 г. «русский немец» Воде, не имея поэтому шансов донести песню до слушателей, будто бы подарил её известному советскому поэту В.И.Лебедеву-Кумачу.
Самая многочисленная категория населения страны - крестьяне - также была настроена весьма патриотично. Правда, многие современники рассматриваемых событий отмечали незрелый, «инстинктивный» характер их патриотизма. Этот слой общества в массе ещё сохранял средневековое по сути восприятие войны - как крестового похода за землю и веру, в котором присоединение новых земель означало одновременно и расширение ареала истинной веры. Либеральная интеллигенция старалась нести в крестьянские массы понимание истинных причин войны, её значения для судьбы Родины: организовывались популярные лекции в деревнях и сёлах, рассылались брошюры о германском милитаризме, бесчинствах противника на временно оккупированных российских территориях и т.д., хотя эти меры существенно не изменили ситуацию.
Несомненно, крестьяне любили Родину и от всей души желали ей победы. Патриотизм их проявлялся в самых разнообразных формах, подчас весьма действенных. Прежде всего - материальная помощь фронту. Так, в Екатеринославской губернии в первые дни войны сельские общества начали составлять приговоры о пожертвовании определённого количества хлеба из собственных запасов на нужды российской действующей армии. Такие инициативы распространялись и в других губерниях, потому Совет министров осенью 1914 г. установил предел на пожертвования - не свыше 20% наличного запаса зерна. Кроме того, сельские общества выделяли денежные средства на устройство лазаретов для больных и раненых воинов, а крестьянки вязали и шили тёплые вещи для фронтовиков.
Новым культурно-просветительным начинанием земства явилась организация в деревне кинематографических сеансов. Интерес сельских жителей к ним был довольно высок. Крестьянам показывали военную кинохронику, игровые военно-агитационные (в жанре фильма-лубка), патриотические и другие картины. Все они с успехом демонстрировались в земских деревенских кинематографах, сопровождались пояснениями. Военные фильмы-лубки следовали содержанию и форме графических лубков, выпускавшихся в огромных количествах различными общественно-патриотическими организациями для поднятия патриотического духа русского народа. Так же, как и лубки-плакаты, фильмы этого жанра рассказывали об отдельных ратных подвигах русских воинов, зверствах немцев на временно оккупированных территориях страны, пытались высмеять германскую военщину и самого Кайзера Вильгельма II.
Лубочные картинки, художественные почтовые открытки, плакаты военной тематики быстро расходились в российской деревне в миллионах экземпляров, особенно в 1914-1915 гг., что также служит подтверждением патриотических настроений крестьянства в тот период. Написанные простым языком, они строились по типу фольклорных произведений, где герои всегда побеждают, зло наказывается, добро торжествует, русский дух одолевает тёмные силы. Аналогичные мотивы можно встретить в народной военной поэзии и военных песнях Первой мировой войны.
Вторая по размаху после лета 1914 г. волна патриотического подъёма прокатилась по России в марте 1915 г. в связи со взятием русскими войсками мощной австрийской крепости Перемышль. В плен тогда, как известно, захватили огромное количество пленных - 120 тыс. солдат и офицеров. В ряде городов были открыты выставки трофейного оружия, в Петрограде по центральным улицам провели колонны взятых в плен австро-венгерских солдат. А в городах, рабочих посёлках, крупных сёлах прошли многолюдные патриотические манифестации и сельские сходки.

Следует подчеркнуть, что это был последний всплеск патриотизма в стране. Одной из главных причин этого коренного поворота являлась тяжесть военного времени. Вместо быстрой и победоносной войны страна получила затяжную и по сути бесперспективную войну. В то время как крестьяне и рабочие сперва с пониманием встретили неизбежные в военное время экономические проблемы, торговцы, промышленники и сельская буржуазия использовали их для извлечения прибыли и ускоренного наращивания капиталов. Всё это способствовало подрыву веры в единство интересов разных классов общества в войне, породило недоверие к официально декларируемым идеям и лозунгам патриотического единения и самопожертвования во имя победы.
Обстановка на фронте (трагедия в Восточной Пруссии, а затем успехи русских войск в Галиции) на первых порах, безусловно, содействовала подъёму патриотических чувств. Армию жалели, за неё молились, ею восхищались - налицо имелись все оттенки человеческих эмоций, которые вызывает война. Русский народ по праву гордился и своими национальными героями: военным лётчиком штабс-капитаном П.Н.Нестеровым, впервые применившим таран и погибшим в первые дни войны в воздушном бою; донским казаком, первым Георгиевским кавалером той войны К.Ф.Крючковым, уничтожившим в неравном бою 12 немцев. Можно привести множество примеров подобной доблести отдельных солдат и офицеров, проявлений массового героизма в Первой мировой войне. Необычайную стойкость, высокое мужество и самоотверженность русских солдат и офицеров признавали как представители русского высшего военного командования, так и противник.
Солдатские письма на родину первых месяцев войны квалифицировались военной цензурой как высоко патриотические.
Солдаты писали: «Мы защищаем Царя и Отечество и стремимся во что бы то ни стало покончить с нашим злоумышленным врагом, который думал завладеть нами»; «Я надеюсь вернуться, но если и погибну, то со славой, сражаясь за Русь, за дорогую Отчизну»; «Сколько бы эта война ни продлилась и сколько бы ни стоила нам жертв, а всё равно без победы над врагом не будет заключён мир».
Но, как уже отмечалось, патриотического духа в действующей армии, как и в стране в целом, хватило менее чем на год. Именно после угасания последней мощной вспышки патриотизма в тылу в марте 1915 г. на фронте в пасхальные апрельские дни командованием был зарегистрирован первый случай братания русских солдат с противником. С лета 1915 г. как на фронте, так и в тылу стало набирать силу антивоенное движение.
Почему это произошло? Среди основных причин падения патриотизма в российском обществе можно назвать следующие. Николай II не стал той личностью, вокруг которой могли бы консолидироваться все слои населения страны, как это было, например, при Александре I в Отечественную войну 1812 г. Российская же экономика не была готова к затяжной войне, вследствие чего уже к весне 1915 г. значительно ухудшилось материальное положение основных категорий населения - крестьянства, рабочих и средних городских слоев. А острая нехватка военной продукции, в первую очередь винтовок, патронов и снарядов, негативно отразилась на действующей армии: после ряда побед 1914 г. с весны 1915 г. началась полоса поражений. На фоне назревавшего недовольства политикой властей, вызванного лишениями и трудностями затянувшейся войны, активизировалась пропагандистская работа левых политических партий и групп, направленная на расшатывание устоев царизма, что находило отклик у значительной части российского общества - в первую очередь у рабочих и солдат. Наконец, не произошло и подлинного единения народа и самодержавия, наметившегося было в первые дни войны, так как народ ждал от царского правительства хотя бы некоторой либерализации режима: ослабления политической цензуры, более доброжелательного отношения к общественным организациям, легализации оппозиционной печати, разрешения профсоюзов и, что особенно важно, решения вопроса о земле (или хотя бы обещания сделать это после войны) в пользу крестьян, так как именно они составляли подавляющую часть русской армии. Но царское правительство обмануло эти ожидания.

При оформлении были использованы открытки, хранящиеся в отделе исторической книги Государственной публичной исторической библиотеки России.