В этой же семье имеется девочка 8 ½ лет, которая испытала те же мытарства «немецкого плена» и путешествия по Германии во время мобилизации. Она мало говорить о войне и как-то мало обнаруживает, несомненно, имеющийся у нее интерес к войне. Это, конечно, не значит, что этот интерес у нее слабее, чем у ее 3-х-летнего брата. Она только иначе реагирует на впечатления войны, доходящие и до нее, как и до всех детей столицы, какими-то неуловимыми путями, - слишком вдумчиво и сосредоточенно для своих лет, как-то замкнуто, как будто прячась в свою скорлупку от неприятных и больных впечатлений.
Она родилась в Берлине и первые 4 года своей жизни провела в Германии. Вернувшись осенью в Петроград после проведенного в Германии лета и после «плена», она как-то незаметно перестала петь немецкие песенки. Впрочем, в этом, вероятно, есть доля влияния школьных подруг. Вскоре после начала занятий в школе, девочка потребовала, чтобы родители позволили ей присутствовать на уроках французского языка (необязательного), в течение целого месяца она упорно и настойчиво требовала этого, а когда ей не разрешили, она, подслушивая уроки за дверью, сама научилась счету по-французски. Свои же прошлогодние занятия немецким языком она совершенно не хотела возобновить. Этот преувеличенный интерес к французскому и охлаждение к немецкому языку, несомненно, объясняются влиянием войны.
В семье избегают говорить о войне в присутствии детей. Девочке запрещено читать газеты, но иногда она украдкой набрасывается на них и, пойманная с поличным, она не отрывается от газеты и очень бывает недовольна, когда у нее газету отнимают.
Об иллюстрированных журналах - «Огонек» и «Солнце России» она отзывается с восторгом: «Очень интересные там картины!», - несмотря на то, что за все время войны в доме только раз был куплен «Огонек» и один номер «Солнце России».
- Что же там интересного? ведь там страшные картины! - спросили ее.
- Но там нарисована настоящая война! Почему ты, папа, не покупаешь больше «Огонька»?
Она осталась недовольна объяснением, что журнал этот не для детей.
Она не любит говорить о войне, но раз она проговорилась, что она в школе «играет в войну». В чем эта «игра» заключалась - никак нельзя было добиться от нее. У нее оказался «служебный билет» на имя «Подгенерала автомобильной роты, Любочки Л.», выданный ей «высшими военными властями» - за подписью «генерала Ирины К.» и «секретаря и полковника Левы Г.».
Она как-то избегает задавать вопросы на военные темы. В начале декабря она спросила:
- Зачем это высылают немцев из Петрограда?
- А зачем тебя с бабушкой и с маленьким братиком выселили из Германии? Ты ведь знаешь? - ответили ей.
- Так то ж другое дело: мы ведь жили около немецкой крепости, где иностранцам нельзя.
- Скажи-ка, Любочка, почему ты ни о чем не спрашиваешь? Неужели ты все понимаешь?
- Так, неохота, - ответила она нехотя. - Я все понимаю, - добавила она не столько из самоуверенности, сколько из нежелания говорить об этом.
- Как все? Даже почему война - понимаешь?
- Понимаю: это потому что немецкий царь хочет отнять побольше чужой земли!..
// Русская школа. – 1915. - № 5-6. - май-июнь. - С. 88-89. |