Юные героини

Во время одного из карпатских боев, ночью, одна из двенадцати подруг - пятнадцатилетняя Зина Морозова была наповал убита неприятельским снарядом.
Он угодил ей как раз под ноги, и все маленькое тело девушки было разорвано почти бесследно на мелкие части.
- Все же мы кое-что собрали из её останков, - с нежностью в голосе рассказывает Зоя. - На рассвете перестрелка затихла, и мы все, т.-е. все остальные гимназистки-доброволицы, собрались около места гибели Зины, кое-как собрали её косточки и сложили их в скоро вырытую могилку. В эту же могилку положили и все вещи Зины, какие она носила при себе. Могилку зарыли и на поставленном кресте сделали надпись:
«Доброволица такого-то полка Зина Морозова, 16 лет, убита в бою такого-то числа, такого-то года»…
- На другой день мы были уже далеко, и где именно осталась могилка Зины, - хорошо не помню. Знаю только, что в Карпатах, среди больших гор, у подошвы крутого каменного спуска.
После того, как была убита Зина - по очереди переранило и других её подруг. Ранило Надю, Женю, и четырнадцатилетнюю Шуру.
Сама Зоя была ранена дважды - первый раз в ногу, второй раз в бок. Обе раны были настолько серьезны, что Зоя оставалась без сознания на полях сражений, и её уже в последствии случайно находили санитары.
После второго ранения ей пришлось около месяца лежать в тыловом госпитале. Выписавшись из него, она опять поехала на позицию, стремясь отыскать свой полк, но добравшись до знакомых окопов, девушка уже не застала в них ни своих однополчан, ни доброволиц-подруг - они все ушли на другой фронт и в окопах сидели совсем чужие, незнакомые люди.
Девушка растерялась и первый раз во всю войну расплакалась, неожиданно обнаружив свой пол и возраст.
Незнакомые ей «Земляки» с удивлением посматривали на странного «младшего унтер-офицера» с георгиевским крестом и медалью на груди, похожего на мальчика-подростка и в результате оказавшегося девчонкой».
Но у «девчонки» оказались на лицо все нужные документы, не исключая и свидетельства не исключая и свидетельства на право ношения георгиевского креста, полученного за лихую и отважную разведку, и недоверчивые взгляды сразу же уступили место другим, полным уважения и трогательной ласки.
Нашлись отзывчивые люди, сумевшие убедить Зою хотя бы на время оставить окопы, попробовать заняться делом милосердия в одном из передовых госпиталей.
После некоторых колебаний Зоя согласилась. <…>
От своих остальных подруг, оставшихся в ушедшем на другой фронта полку, Зоя не имеет никаких известий.
Что с ними? Продолжают - ли эти удивительные русские девушки свое бескорыстное и героическое служение родине, иди над ними уже успели также вырасти могильные холмы, подобные тому, какой скрывает под собою останки бедной Зины Морозовой, славно погибшей в далеких Карпатах? <…>
Ее зовут Зоей Смирновой.
Она попала в наш штаб прямо с передовых позиций, где ей пришлось пробыть четырнадцать месяцев, нося солдатское платье и сражаясь с врагом наравне с мужчинами.
Зое Смирновой всего шестнадцать лет. Стриженные волосы делают ее похожей на мальчика-подростка, и только тонкий девичий голосок невольно выдает ее пол. <…>

Они решили бежать на войну на восьмой день нашей мобилизации, т.-е. в конце июля 1914 года, и уже в первых числах августа им удалось осуществить свою мечту. Их набралось ровно двенадцать - причем все они были почти одного возраста и одной женской гимназии. Почти все коренные москвички, принадлежащие к самым разнообразным классам общества, но прочно связанные с друг дружкой гимназическим бытом. - Решили бежать на войну во что-бы то ни стало! - рассказывает Зоя. - Из Москвы бежать было нельзя, так как нас могли задержать на вокзале… Пришлось нанять извозчиков и ехать к пригородной станции, мимо которой то и дело проходили эшелоны с солдатами… Рано утром вышли из дома, ничего не сказав родителям, - поехали. Было немного страшно, очень жаль отцов и матерей, но желание попасть на войну и самим поколотить немцев пересилило. И вот они добрались до желанной цели… Солдаты чисто по-отечески и вполне корректно отнеслись к маленьким патриоткам и, приютив их у себя в вагонах, повезли на войну. Добыли для каждой военное платье, переодели и беспрепятственно довезли до австрийской границы, где пришлось высаживаться и уже походным порядком идти на Львов. Здесь о них узнало полковое начальство, и не будучи в силах уговорить юных патриоток вернуться обратно, позволило им идти в поход с полком. - Только косу пришлось отрезать! - с грустной улыбкой вспоминает Зоя. - мне больше всего косы жалко было… Хорошая она у меня была… Поплакала. Я и до сих пор вожу её с собой в сумке.

Героиня. Рисунок Г. Южина // Родина. - 1915. - № 46. - С.1.

Полк прошел всю Галицию, перевалили Карпаты, беспрерывно участвуя в боях, и они от него не отстали ни на шаг, разделяя с солдатами все лишения и ужасы похода и исполняя обязанности настоящих рядовых, так как их обучили стрельбе и выдали на руки винтовки.
Проходили дни и месяцы.
Девушки почти забыли о своем прошлом, почти не откликались на свои женские имена, так как у каждой была мужская фамилия, и совершенно сжились с солдатами.
Сами «земляки» наблюдали друг за другом и взаимно оберегали девушек.
Бои, в которые попадал полк, были кровопролитные и жаркие, в особенности весной, когда немцы подвезли на Карпаты свою тяжелую артиллерию и стали наступать на нас знаменитыми фалангами.
Наши войска переживали настоящий ад, и вместе с ними переживали его и юные доброволицы.
- Страшно было? - спрашивает Зою какой-то офицер. - Боялись?
- Ну ещё бы! Как же не бояться! Когда они в первый раз начали стрелять «тяжелыми», то некоторые из нас не выдержали и закричали…
- Что закричали?
- Закричали: «Мама!» Первая это крикнула Шура, за нею Лида… Им обеим по четырнадцати лет, и они все время вспоминали матерей… Впрочем, и я, кажется, кричала то же самое. Все мы кричали. Ведь и мужчинам было страшно.
// Всемирная иллюстрация. - 1915. - № 47. - С.2-4.

Георгиевский день в Петрограде, 3 июля 1916 г.
Команда георгиевских кавалеров, обслуживающих выставку. На фланге, справа - сестра милосердия Зоя Федоровна Смирнова, заслужившая на фронте Георгиевский крест (под именем младшего унтер-офицера Евгения Федоровича Макарова)
// Нива. - 1916. - № 29.