СОЛДАТСКИЕ БУДНИ

Среди воинских частей петроградского гарнизона на театре военных действий работает автомобильная рота. Она сформирована в самом начале военных действий и была напутствована на войну от имени городской думы городским головою - благословением образом небесного покровителя Петрограда св. благоверного великого князя Александра Невского.
В бытность мою в армии с 25 по 30 ноября для отвоза праздничных подарков Казанского собора я имел возможность лично узнать о деятельности автомобильной роты. Она очень разнообразна, интересна и вместе с тем характерна для всех этого рода воинских частей, в настоящей войне имеющих огромное значение. Рота за время с прибытия своего на театр военных действий до конца ноября исполняла чрезвычайно важные и ответственные поручения, как в дни боев и последних, так и в дни приготовлений к сражениям. С 20 по 23 августа рота несла наряды: 1) по эвакуации в госпитали нескольких тысяч раненых, прибывавших с санитарными поездами на вокзал на одной из железных дорог, после боев, 2) по снабжению снарядами и вооружением тяжелыми орудиями всех фортов одной из крепостей и 3) частью легковых машин обслуживала штаб одной из армий.
При эвакуации легко раненые перевозились по 4 на каждом легковом и по 15-20 человек на каждом грузовом автомобиле; тяжело раненые перевозились по 2 на каждом легковом автомобиле, причем носилки с ними ставились вдоль автомобиля. Перевозка раненых, вследствие большого их количества, производилась днем и ночью.
23 августа в 3 часа дня рота выступила походным порядком и совершила переход в 180 верст.
25 августа все легковые автомобили были отправлены под наблюдением командира и офицеров роты для вывоза раненых с поля сражения и доставки их для перевозки в полевые госпитали; последующие дни до 30 августа рота последовательно вывозила раненых из месть боя, за каковую работу офицеры представлены к боевым наградам, а нижние чины - 30 человек - к медалям на георгиевской ленте.

Погрузка артиллерийских ящиков в автомобили // Нива. – 1915. - № 41. – С.753.

Начиная с 30 августа рота работала по подвозу артиллерийских снарядов на артиллерийские позиции, а также по снабжению войск пироксилином. Кроме того, производился подвоз интендантских грузов к войскам, отошедшим от месть железных дорог. Указанная работа производилась до 4 сентября; в последние дни сентября рота поддерживала связь между крайними пунктами железных дорог и штаба армии; часто роте приходилось делать переходы в сфере неприятельских разъездов и вблизи боев. Опасен и тяжел был один переход роты по шоссе, изрытому снарядами тяжелой артиллерии во время предыдущих боев и испорченному в период дождей движением тяжелой артиллерии, понтонными повозками и громадными обозами до такой степени, что верхнее строение шоссе все вмято в почву, на линии шоссе образовались ямы глубиною около аршина, расположенные в шахматном порядке. Кроме того, шоссе было изрыто окопами, образовавшими вместе с ямами грязь, непроходимую для автомобиля, в которой тонули и гибли лошади обоза. По означенному шоссе автомобильный отряд штаба армии совершил переход.
С 21 сентября грузовой взвод роты начал работу по перевозке интендантских и артиллерийских грузов. С началом боев в этот период времени все легковые, грузовые и санитарные автомобили работали по выгрузке раненых непосредственно с позиций в сфере действительного артиллерийского и ружейного огня; за период этих боев ротою вывезено в госпитали до 5.000 раненых. Последняя работа принесла незаменимую услугу армии, так как других средств для скорой эвакуации раненых не доставлено.
Вторую половину октября и приблизительно числа до 7 ноября рота перевозила теплые вещи в части войск.
В первой половине ноября на роту выпала довольно трудная задача по снабжению армии боевыми припасами. Спешная потребность в боевых припасах была вызвана энергичным наступлением противника, атаки которого все были отбиты. Работа производилась день и ночь как грузовыми, так и легковыми автомобилями в продолжение целой недели.
Из этого краткого очерка деятельности автомобильной роты видно, сколь разнообразна и в высшей степени полезна была эта деятельность: рота в полном смысле слова может быть названа передовою и боевою.

Протоиерей Ф. Орнатский.
«Вечернее Время» г. Петроград.

// Вестник Красного Креста. - 1915. - №1. - С.237-239.

При каждом сборе, был ли это сбор белья, или табаку, или теплых вещей, жертвователи обыкновенно ревниво спрашивали: - Это, ведь, в окопы пойдет? А сборщики обыкновенно отвечали: - Ну, как же иначе? Конечно, в окопы... Слова - в окопы, в окопы, - звучали как заклинанье, придавали необычайный, таинственный вид тюкам, и тючкам, и пакетикам, и кулечкам, ведь они попадут прямо туда, в жуткие пределы шрапнельных разрывов, в непонятное для мирных жителей царство, которое зовется окопами. Сознаюсь откровенно, что, сидя в Петрограде, и я была загипнотизирована этим словом. - В окопах! - И я наивно верила, что можно, если постараться, донести гостинцы, которые столь щедро шлет Россия своим защитникам, до заветного предела. Можно и должно! Теперь, после двухмесячной жизни в передовом отряде, после того, как я видела переливающаяся в вечном движении волны солдатского моря, я смотрю на дело проще, а следовательно, и практичнее. Я думаю теперь, что раздавать подарки непременно в окопах - такое же преувеличение, как стремленье санитаров и сестер работать непременно в самом что ни на есть передовом отряде. Я думаю теперь, что раздача подарков, так же, как и работа общественных организаций, нужна во всей толще действующей армии. Иногда это может привести вас и в самые окопы, иногда забросить верст за двадцать от тех месть, где с острым присвистом носятся по воздуху злые свинцовые осы.

Дорогим воинам. Отправка весенних подарков на передовые позиции // Огниво. - 1915. - №15.

Расстояние от окопов - только подробность, которой здесь не придается особого значения. Зато громадное значение имеет всенародное желание деятельно проявить свое отношение к войне и к воинам, которое сказалось и в организации общественных отрядов, и в отправке бесконечных транспортов с вещами.
Их любят в армии, эти подарки. - Спасибо, не забывают нас!
Сколько раз приходилось мне слышать эту фразу и от солдат, и от офицеров. И как ясно слышалось в этих словах греющее сознание связи с родиной, со всем тем далеким и милым, что осталось где-то далеко, далеко, дома.
Конечно и материальная сторона имеет огромное значение. Лишняя смена белья, теплые варежки, табак, - все это такая благодать, которую трудно достаточно оценить пока сидишь внутри России, там, где жизнь течет налажено, где есть свой угол, свой заработок, где есть лавки, приноровленные к разным потребностям и к разным карманам. Чем ближе к огню, тем меньше налаженности, тем труднее достать даже необходимое, хотя бы за деньги. Ну, а у солдата и денег не густо. Ему пришлось бы совсем туго, если бы не гимназисты и гимназистки, и гласные, и певцы, и рабочие, и важные дамы, и старики, и дети, и собиравшие, и дававшие для воинов, для защитников, для армии. Огромное и дружное дело сделали они общими усильями. Благодаря этим сборам, широкая волна тепла докатилась от сердца России к залитой кровью западной границе. Такая постоянная, щедрая забота и греет и бодрит. Без нее в окопах было бы еще холоднее.
Люди всегда дети. Возможно даже, что на войне люди особенно дети. Все кругом так безрассудно, так далеко от нормальных, якобы, логических рамок жизни, что человек считает себя в праве снова отдаться во власть изначальной нелогичности. Может быть, кроме того, существует невидимая связь между трагизмом и ребячеством...
И в солдатах и в офицерах не раз приходилось мне подмечать привлекательное открытое простодушье, непосредственность, уменье радоваться всякому пустяку, всякому баловству.

Солдаты на позициях разбирают узелки с подарками // Искры. - 1915. - №8.

Среди жертвованных кисетов, присланных с нами, было несколько особенно затейливых. Из пестрых шелковых лоскутков, в роде старинных одеял.
Надо было видеть с каким любопытством бородатые солдаты, вытянув шею, следили за студентом-санитаром - кому он отдаст эту прелесть?
В сарае где мы раздавали вещи, собралась целая толпа солдат. Они остановились на ночевку рядом с нами. Узнали, что есть у нас «жертвованное» и пришли. Подходили неуверенно, с оглядочкой.
- Нельзя-ли на счет бельишка разжиться, сестрица?
Это было в начале нашей отрядной жизни, когда мы еще помнили петроградский завет:
- Пожалуйста, раздайте вещи в окопах...
Легко сказать в окопах, когда главная часть отряда стоить от них верстах в двенадцати. Дороги непролазные. Грязь до половины колес. Наш коренник раз чуть не потонул. Упал, споткнувшись на сломанную фурманку, которую какой-то злосчастный путник бросил среди дороги. Ее со всех сторон облепило, затянуло грязью.
Даже заподозрить об ее существовании было невозможно, пока мы сами на этом месте не завязли. Вот, и извольте по таким дорогам подвезти к окопам тюки с бельем.
Но все-таки мы помнили завет, и студент-санитар довольно строго спросил:
- Да вы разве на позициях?
- Так точно, ваше благородье... С позицьев и опять на позиции..
- Студент посмотрел на меня. Я - на него. Вот вам и разбирайте, имеем мы право им давать или нет? Ведь, нам велено под огнем одаривать рубахами. А к нам только издали доносится гул пушек, да изредка подымет трескотню соседний пулемет, отгоняя назойливый вражеский аэроплан, парящий над нами. Да грохнет бомба, которую любезно бросит германский летчик на головы мирных жителей.
Солдаты видят, что есть какая-то заминка и сразу напирают.
- Уж, пожалуйста, ваше благородье, наградите. Обносились очень. Хоть бы смениться. Вошь заела...
Из-за суконных рубах чуть виднеются косоворотки, залоснившиеся от черного пота. Мы хорошо знаем истлевшую грязную ветошь, которую приходится снимать с раненых солдат. Неужели нельзя дать? Неужели, чтобы надеть на солдата чистую рубаху, надо ждать, чтобы в него впился кусок шрапнели?
Вероятно, эта мысль одновременно приходит в голову и мне и студенту, так как мы, не сговариваясь, произносим:
- Ну, ладно, идемте.
Раскрыли кули. Вынули знакомые желтые пакеты с надписью, сделанной на сборном пункте: столько-то рубах, столько-то портянок, столько-то полотенец. На мгновенье мелькнули, точно в кинематографе, улицы далекого Петрограда, автомобиль, развозящий жертвованные вещи, плакаты, молодежь с повязками сборщиков, вся суетливо-деловитая обстановка сборов. Теперь перед нами развернулся другой конец ленты. Жаль, что не нашлось догадливого предпринимателя. Пусть бы снял шаг за шагом все подробности своеобразной общественной работы, которая зовется сбором на армию. Ведь это небывалое еще явленье. Сейчас мы к нему привыкли. Нам примелькались все мелочи, из которых оно состоит. Но для завтрашнего дня многое хочется удержать в памяти, своей и чужой.

Раздача подарков на позициях // Нива. - 1915. - № 5.

Толпой стоять солдаты около ящиков, где мой аккуратный товарищ стопками разложил белье, табак, спички, мыло, кисеты. Как дети в игрушечной лавке, толкутся на месте бородатые, обветренные, грязью обросшие мужики в серых шинелях. В глазах любопытство и ожиданье. Но ведут себя степенно. Не жадничают, не набирают больше, чем надо. Почти никто не просит всего, деликатно выбирают только необходимое.
- Мне только рубаху и штаны...
- А мне полотенце бы еще. Рожу нечем вытирать... Студент подает ему хорошее деревенское полотенце с яркой красной вышивкой.
- Ишь ты, какое красивое...
- Удачливый ты, Тимохин...
- К твоему-то личику, да такой утиральник. Его хоть под образа вешай...
Тимохин развертываешь полотенце и с широкой, довольной улыбкой разглядывает его. Потом его скуластое, обросшее густым, русым кустарником лицо туманится. Он вздыхает и задумчиво говорить:
- Надо быть, у этой бабы тоже кто-нибудь на войну ушел. Вот ей и размечталось побаловать кого ни придется...
- Очень просто,- соглашается черноусый солдат с серьгой в ухе. - Бабам нашим тоже там не сладко.
- Уж какая там сласть...
Но мой товарищ не хочет, чтобы они впадали в лирику.
- Ну, веселей, веселей, ребята, подходи, - командует он. - Вот, тут кисеты. Кому поворсистее?..
Он берет пачку пестрых мешочков и встряхивает ими в воздухе. Солдаты смеются.
- Уж мне, ваше благородие, синенький, пожалуйста? Я красного цвета не обожаю, - басом говорит высокий, рябоватый детина и тянется огромной, почерневшей от грязи и пороха рукой к голубому кисету.
Когда доходить очередь до выбора вязанных шлемов и шарфов, эстетика опять вступает в свои права. Есть какие-то оттенки вкусов и желаний, которые уцелели среди утомленья, грязи и шинельного однообразия войны. Эти люди, в течение месяцев сливавшееся в одну сплоченную, одинаково одетую, одинаково живущую массу, как - будто спешили хотя бы на этих мелочах восстановить то разнообразие личностей, которое составляет красоту и богатство жизни человечества.
Оттого с такой откровенной, детской удовлетворенностью смотрели они на присланные мелочи. Рубаха, штаны, портянки - все это отлично. На все это можно сказать:
- Покорнейше благодарю, ваше благородье...
Ну, а на всякое баловство, на несколько леденцов, сунутых чьей-то, должно быть детской, рукой в кисет, на записочку с пожеланиями: «желаю вам, храбрые наши защитники, от Бога победы, от судьбы - удачи», - на все эти пустяки, в которых чуется живое дыхание далеких заботников, солдат сразу откликается не столько даже словами, сколько расплывчатой, светлой улыбкой.
Точно после долгой разлуки встретил кого-то близкого и милого.
Тут же, в сарае, на ящиках присели грамотеи, старательно держа в жестких пальцах карандаш, писали на открытках неведомым друзьям благодарность за их гостинцы. Другие просили дать им открытки с собой.
- Пишем мы не шибко споро... Давай уж дома намаракуем... На слободе...
Дома... А у самого и дом то сейчас где-нибудь под телегой, на окраине местечка, где на ночь остановилась их часть. Но все-таки он дома расположится, как у себя, пристроится у костра и будет, не спеша, выводить свои каракули.<…>

А.Тыркова. «Биржевые Ведомости», г. Петроград.

// Вестник Красного Креста. - 1915. - №6. - С.2656-2661.

[Женщины на войне]

М.Н.Исаакова.
20-летняя М.Н.Исаакова, до войны училась в Москве, в одной из школ рукоделия. Любительница спорта, М.Н.Исаакова великолепно ездила верхом, умела хорошо фехтовать и драться на эспадронах и обладала большой для женщины физической силой. Года два назад М.Н.Исаакова участвовала в московских спортивных состязаниях и обратила на себя внимание москвичей.
Когда началась война, М.Н.Исаакова решила во что бы то ни стало ехать добровольцем-кавалеристом на театр военных действий.
Она выписала себе из Новочеркасска хорошо выраженную казачью лошадь и обратилась к командиру одного из стоявших в Москве казачьих полков с просьбой принять ее в число добровольцев полка.
Ей отказали.
Тогда М.Н.Исаакова, приобретя необходимую солдатскую амуницию и оружие, одна отправилась в Сувалки.
В Сувалках она снова обратилась с просьбой принять ее в казачий полк.
Ее приняли добровольцем.
Вскоре казачий полк, в котором служила М.Н.Исаакова, получил приказ атаковать немецкий кавалерийский отряд.
М.Н.Исаакова скакала в атаку в первых рядах и была ранена.
Ее эвакуировали в Петроград, в Георгиевскую общину. Рана оказалась тяжелой. М.Н.Исааковой была сделана операция.
Спустя некоторое время, едва поправившись, молодая девушка снова отправилась на театр военных действий.
На этот раз ее зачислили в казачью разведочную команду.
Приходилось по суткам быть в седле, мокнуть под дождем, ночевать на грязной полусгнившей соломе. О теплой постели, горячей еде нечего было и мечтать.
М.Н.Исаакова участвовала в шести важных разведках.
Во время боев под Лодзью, казачья команда, в которой находилась М.Н., получила приказ произвести разведку в районе Скерневиц.
В три часа утра отряд отправился в путь.
Вблизи Скерневиц казаки были атакованы сильным отрядом немецких драгун.
Произошла схватка.
Немецкие кавалеристы были опрокинуты.
Немецкая батарея, прикрывая отступление своих, открыла огонь.
Контуженная осколком шрапнели, потерявшая сознание М.Н.Исаакова оставалась на поле битвы.
Немцы доставили М.Н.Исаакову, как пленную, в Лодзь. Здесь она пролежала в госпитале два дня. На третий день немцы спешно очистили Лодзь, оставив на произвол судьбы и своих, и русских раненых.
Через несколько дней М.Н.Исаакова была эвакуирована в Москву.
Девушка - доброволец представлена к Георгию 4-ой степени.

Л.П.Тычинина.
Л.П.Тычинина - слушательница киевских женских курсов.
Незадолго до войны, Л.П. приехала из Риги, где живет ее семья, в Киев готовиться к экзаменам.
Началась война. Л.Н.Тычинина решила, что место ее не в Киеве, а там, где льется кровь.
Под руководством денщика, девушка в течение недели усиленно занималась солдатской «словенностью» и обучалась отданию чести. Несколько раз устраивался «экзамен». Переодевшись в солдатское платье, Л.П. вместе с денщиком выходила на улицу. Денщик шел по одной стороне, Л.П. по другой. Л.П. отдавала честь встречавшимся на пути офицерам, денщик наблюдал.
Наконец, он заявил своей ученице:
- Теперь за мальченку сойдете, барышня...
У Л.П. было около 13 рублей денег. Купив себе провизии, она отправилась, пишет «Р.С.», на вокзал к отходу воинского поезда. Солдаты рассаживали по вагонам. Л.П. замешалась в эшелон и вместе с ним уехала из Киева.
По пути солдаты окружили незнакомого добровольца:
- Куда ты, такой маленький годишься!
- Я ротным санитаром буду.
- Ну, только что разве... А как тебя зовут?
- Анатолий Тычинин... Подробностями биографии Анатолия Тычинина солдаты не заинтересовались.
Так ехала Л.П.Тычинина; на передовые позиции и там под именем Анатолия Тычинина была зачислена в качестве ротного санитара.
Прошло более двух месяцев.
Анатолий Тычинин делал вместе с ротой переходы в 40 верст в сутки, спал в сырых окопах, в конюшнях и свиных хлевах.
Когда, после продолжительного перехода, измученные солдаты наслаждением растягивались в болотной грязи на отдых, Анатолия Тычинина, как «младшего по роте», посылали копать для роты картошку.
И невыспавшийся, измученный, голодный, Анатолий Тычинин немедленно мчался туда, куда его посылали. Его страстное желание помогать страждущим осуществилось.
Роту, в которой служил Анатолий Тычинин, ввели в дело. Начались бои. Анатолий Тычинин как ротный санитар, подбирал под огнем раненых. И не был более смелого и выносливого санитара.
Вовремя одного из боев, рота Анатолия Тычинина выбила австрийцев из окопов, заняла эти окопы и укрепилась.
Солдаты расположились на отдых. Отдыхал и Анатолий Тычинин.
Вдруг кто-то заявил:
- Там, в поле, несколько наших раненых осталось...
Анатолий Тычинин и еще два санитара вылезли из окопов с носилками пошли по открытому полю искать раненых.
В это время австрийцы, получив подкрепление, начали контратаку.
Бой возобновился.
Анатолий Тычинин продолжал выносить раненых из сферы огня и был в течение нескольких минут ранен три раза.
Его подобрали австрийцы и доставили в свой госпиталь.
Более суток Анатолий Тычинин был без сознания.
А когда очнулся, то увидел, что около его койки собрался весь медицинский персонал госпиталя.
Врач, делавший перевязки, обнаружил, что Анатолий Тычинин - женщина.
В австрийском госпитале Л.П.Тычинина пролежала несколько недель.
Когда австрийцы, под натиском наших войск, бежали - Л.П.Тычинина опять оказалась в кругу своих и была отправлена на поправку в Москву.

// Война. - 1915. - № 24. - С. 3-5.

Е.П.Самсонова. (Женщина-авиатор и военный шоффер).
Недавно вернулась из действующей армии в Москву женщина-авиатор Е.П.Самсонова, известная москвичам своими полетами на аэродроме. Летом прошлого года она - первая из русских женщин - отважилась вслед за Пуарэ, сначала под его руководством, а потом и самостоятельно - повторить безумно-смелые воздушные эволюции последнего вплоть до «мертвых петель».
С началом войны Е.П. не могла оставаться без дела и тотчас же записалась на курсы сестер милосердия, одновременно возбудив перед военным министерством ходатайство о допущении ее на передовые позиции в качестве военного летчика. Потерпев неудачу в своих попытках попасть в военно-авиационный отряд, г-жа Самсонова в конце сентября отправляется сестрой милосердия с поездом общеземской организации в Варшаву. Однако, работа в госпиталях дает мало удовлетворения кипучей деятельности Е.П., и в один прекрасный день... она отправляется на автомобиле на галицийский фронт, где записывается добровольцем в мотоциклетную роту. В продолжение двух недель она находится «на испытании», после чего окончательно заносится в списки автомобильных войск. В продолжение целых четырех месяцев Е.П., наравне с прочими нижними чинами, исполняет обязанности военного шофера, неся службу связи при одной из наших армий под К-ом.
Работа была неимоверно трудной. Приходилось покрывать огромные дистанции по 100-150 верст, почти не отдыхая, по дорогам, превращенным неприятельскими снарядами, в сплошную сеть волчьих ям, нередко залитых водой и забросанных трупами.
Е.П.Самсонова продолжала, однако, бодро и смело нести свои обязанности. В конце января тяжелая работа все же сказалась: г-жа Самсонова захворала и была отправлена начальством в Москву на поправку.
Родилась Е.П. в строгой, патриархальной семье, в Белостоке. Отец ее - военный техник, от которого она, по всей вероятности, и наследовала страсть к механике имашинам. Окончив блестяще курс белостокской гимназии, Е.П. переехала в Петроград, где и поступила на бестужевские курсы.
В 1911 г. г-жа Самсонова по делам попадает в Варшаву и страстно увлекается - автомобильным спортом. Быстро изучив автомобильное дело и получив звание шофера, Е.П. с тем же рвением и энергией принимается проходить первую школу пилотажа, под руководством такого учителя, как Кампо-Сципио. В 1912 г. г-жа Самсонова окончательно решает посвятить себя авиации и едет в авиационную военную школу в Гатчину. Однако, работать в ней, вследствие чинимых женщине препятствий, Е.П. почти не приходится.
В 1913 г. г-жа Самсонова, производит полеты уже на московском аэродроме. Ее неустрашимость, энергия и настойчивость в преодолении трудностей, связанных с авиационным делом, вызывают общие восторги.
В настоящее время Е.П. поправляется и предполагает, в скором. времени вернуться на передовые позиции в качестве военного пилота.

// Женщина и война. - 1915. - № 1. - С. 5.